Замуж за Черного Властелина, или Мужики везде один - Страница 14

Процесс не сдвинулся ни на йоту, хотя — вру: к пыхтению и сопению добавилось скрежетание. С медициной все ясно, а что со стоматологией? Останется же мужик по моей вине беззубым во цвете лет. Впрочем, несущественно. Ноги замерзли еще сильнее, и вместо вежливого недоумения я начала излучать невежливое раздражение:

— Че приперся, спрашиваю?

А что такого? Хамство всегда ближе к искренности, чем тактичность, и гораздо быстрее достигает цели. Хотя, с другой стороны, ничто так не портит цель, как попадание. О, точно испортила. Уже будучи не в состоянии нормально выговаривать слова, Кондрад шипел, наступая на меня немалой тушей:

— Я тебя предупреждал, принцесса, о последствиях и моем терпении? Так вот, ставлю тебя в известность: мое долготерпение целиком истощилось! И я собираюсь принять экстренные меры по обеспечению спокойствия и порядка в моем дворце!

Договаривая окончание монолога, он навис надо мной, подавляя авторитетом. Но к его несчастью, авторитетов я не признавала с детства, а размеры бугаев меня не пугали. Привычка такая вредная. Посему я нагло поинтересовалась:

— А в чем, собственно, дело? На какую из любимых мозолей я наступила на этот раз? Причем, заметьте, не покидая запертой комнаты.

Даю дельный совет на будущее: не дразните взбешенного мужика, у него мозги плавятся и стекают вниз, аккумулируясь в области таза. А иначе как объяснить следующее заявление:

— Я совершенно не собираюсь вникать, где кто был. Я просто посажу тебя на цепь, и если к утру не услышу вразумительный ответ, то просто возьму силой, и после этого сама будешь ползать за мной на коленях, умоляя жениться!

Ах ты, козел бодливый, ты мне угрожать надумал? В сущности, я бескрайне добрая, нежная, сострадательная и воспитанная девушка. Исключительно поэтому тебя не убью, а всего лишь покалечу. Благородно решив дать последний шанс, я заглянула Кондраду в глаза и тихо спросила:

— Ты полностью уверен в своем праве? Не хочешь еще раз подумать?

Бесполезное занятие пытаться достучаться до мозгов впавшей в агрессию личности. Он продолжал загонять меня в угол, где мне было технически невыгодно оказаться — простора действий практически не оставалось. Пришлось воспользоваться приемами уличной драки — банально врезать по достоинству. Вслед за этим я отоварила его в солнечное сплетение кулаком, и в то время когда мужчина согнулся в три погибели от боли, пытаясь поймать глоток воздуха, добавила локтем по шее. Перешагивая через упавшее тело, я негромко извинилась:

— Прости, у меня нет выбора. — Нагнувшись над женихом, нажала на точки, способствующие потере сознания. Я заметила в его гаснущих глазах чувство, весьма похожее на восхищение. Он скрытый мазохист? Бог с ним, каждый испорчен в меру своих возможностей. У меня назревали проблемы посерьезнее — активировалась и зашевелилась могучая кучка личной охраны Властелина.

Меня окружали милые, симпатичные люди, медленно сжимая кольцо… И пошла потеха! Спасало отчасти то, что рыцари не водили знакомство с приемами борьбы и, как следствие, не были способны противопоставить функциональную защиту, лишь толкаясь, мешая друг другу и вопя дурниной. Угу, я всегда чувствовала, что дурь заразна. Не зря же ее определяют как особую форму материи, которая не возникает ниоткуда и не исчезает в никуда, а лишь переходит из одной головы в другую.

Спасибо Форсету, не обманул — тело работало на автомате, имея все мои навыки, знания и рефлексы. Мужики летали по комнате, изображая больших бабочек, бряцая металлическими частями костюмов. Сказка! Так продолжалось до тех пор, пока кого-то не посетила чрезвычайно изобретательная идея — на мою голову сзади опустилось что-то тяжелое, и свет померк…

Сознание возвращалось медленно и неохотно, демонстративно показывая нежелание оживлять столь неуемного индивидуума. Когда мы с ним все же достигли соглашения, включился мозг и просигнализировал о технических неполадках в системе. Этого паникера немедленно поддержало тело, потребовав провести техосмотр и инвентаризацию. В результате этих действий было выявлено следующее: я возлежала на кровати, прикованная за руки кандалами к углам. Поза сильно раздражала беспомощностью и не менее сильно беспокоила неудобством. Пришедшая в себя вместе со мной, Иалона от страха выла на одной ноте:

— Это конец! Ничего нельзя сделать! Это конец!

И так по кругу, изображая заезженную пластинку. Жуть как играла на нервах, мешая сосредоточиться.

— Ваше высочество, ваше высочество… — Ноль эффекта.

— А-а-а-а…

— Заткнись, блаженная!

О, заткнулась. Дождавшись благословенной тишины, которая показалась оглушительной, я рассматривала новые украшения с кодовым названием «браслеты». Не сказать, что они представляли для меня серьезную проблему… немножко боли — и путь свободен. Все упиралось в соседку — если она заорет, попадемся, и кто ведает, что взбредет в голову нашему «суженому» в следующий раз.

В моем детстве, изобилующем множеством приключений благодаря энергичным братцам, был один прелюбопытный эпизод. Дениска получил в подарок от одноклассника, у которого отец был милиционер, наручники для игры в войнушку. К моему горю, никто не рассчитывал становиться заложником и сдаваться в плен, в итоге на эту неблагодарную роль определили меня, как самую мелкую. Неимоверно устав сидеть часами закованной в наручники, я быстро научилась освобождаться от них. Именно этот опыт мне предстояло использовать сейчас.

— Иалона, я нас освобожу, но тебе придется потерпеть боль и не закричать. Прошу тебя, соберись, это очень важно. Сможешь?